Николай Герасимов, депутат Земского собрания Кстовского района, генеральный директор сети магазинов «Народный» – свой трудовой путь начинал таксистом в родном Валуйске Белгородской области сразу после срочной службы. На «Волге ГАЗ-21», восстановленной своими руками, таксовал четыре месяца, пока ожидал вызов в военное училище. Спустя много лет, после увольнения в запас с военной службы, настоящий полковник Герасимов вновь отправился в таксисты. Днем работал директором областного социального фонда помощи «афганцам», ночами – пять смен в неделю в таксопарке «Нижегородец». Работу таксистов уважает, считает интересной, опасной, но необходимой.
Сегодня, если кого и подвозит, то бесплатно, в дань уважения одной из первых своих профессий.

Журнал "Земляки. Деловые люди", июль, 2008 г.

---

Мой собеседник - директор сети магазинов «Народный» Николай Герасимов.
- Главный вопрос: правда ли, Николай Николаевич, что Вы хотели занять кресло кстовского мэра в случае победы Боляка на выборах в Государственную Думу?
- Правда. Но хотеть не вредно. Как в анекдоте: - Я снова хочу в Париж! - А что, вы были в Париже? - Нет, я уже хотел.
Но к этой теме, Олег Владиславович, я вернусь не сегодня. Во-первых, Вячеслава Ивановича боюсь сглазить. Во-вторых, Кстово - город особенный, почти придворный, и многим в области хочется, чтобы он был «карманным», - в собственности, разумеется. А кстовчане - народ норовистый, где на них сядешь, там же и слезешь, не покатавшись. Их пряником не заманишь в стойло, - «навоевались». Очень принципиально голосовать будут. На что уж В.Боляк, человек всесторонне развитый, дифференцированный, обладающий и способностью к системному мышлению, и творчеством, и хитростью (в хорошем смысле этого слова), столько вложивший ума и здоровья в город, врагов нахватавший себе, как собака репьев, из-за бюджета, и то не всегда умел побеждать, пользуясь даже практически всерайонной поддержкой. Но что касается неприятелей, то у Бернарда Шоу есть известное выражение: «Свою значимость осознаешь по количеству врагов». Их я тоже не до приступов боялся. Дело в другом. Трудно после Боляка работать будет. Мало в районе людей сколь либо заметных, т.е. подобного уровня. Ну не директор же какого-нибудь заводика чахлого - это несерьезно просто. И тем более не чужак. Поэтому все события впереди. Но глава администрации - это не совсем воевода на посаде, которого быстро поставили, быстро сняли. Должность выборная, здесь много на людей потрудиться надо, чтоб и люди тебе поверили. И я не хочу, чтоб мое заявление в последующих событиях оказалось громким фальстартом, пуком, за который перед людьми неудобно будет. А я город по серьезному люблю и уважаю. Но всякое может случиться, - разные обстоятельства. Наша страна перед выборами всегда как-то глупеет. В этом смысле она особенно уникальна, необъяснима и невменяема.
- Николай Николаевич, давайте поближе познакомимся. Можно Вам задать не совсем обычные вопросы?
- Олег, не пугай меня. Ты что, из «Экспресс-газеты»? Задавай, конечно.
- Употребляете ли Вы спиртное и какое преимущественно?
- Я не ханжа, Олег Владиславович, а обычный русский человек, и претендовать на изысканность вкуса не буду, делая рекламу европейским винам. Водка, конечно (заводов «Мицар» и «Кристалловская»). Я ей доверяю. Но это от долгой нужды и, наверное, привычка. За небольшие деньги - стабильный результат. Безусловно надо знать время, место и меру. Но с водкой редко так получается. Ты знаешь свое дело, а она знает свое. Поучительный анекдот есть. Мужик пришел к врачу, жалуется. Врач посмотрел и говорит: - плохо, батенька, легкое правое надо удалять. Мужик: Да у меня всегда легкие в порядке были. - Они у Вас, батенька, и сейчас в порядке, но печень не помещается.
- Занимаетесь ли спортом?
- Нет. Самое резкое движение по утрам - выключить будильник. Я ложусь поздно по вечерам, а вставать приходится рано, и поэтому взлетаю, как беркут. Но я в армии 20 лет занимался профессионально. Кроссы, марш-броски, многоборье. Сейчас - сауна по выходным, плавание. Слава Богу, тьфу, тьфу...
- Кто из политиков нравится, зарубежных или отечественных?
- Из отечественных - Путин - своей жесткостью. В последнее время, правда. Нравится Иванов - своей дипломатичностью, иногда прямо как «уж под вилами!», Лужков - позицией к Крыму. Я тоже жадный до этого. Все за гроши поотдали, и нам же - ни здравствуйте, ни до свидания! Как нищие у всех просим «по-дай-те...». Ни гордости, ни достоинства! Да лучше - голодать, чем что попало есть, и лучше быть одним, чем вместе, - с кем попало. Лукашенко нравится из «зарубежных», если Белорусия - уже чужая. Хоть и с перегибами, но за народ борется. Я тоже скандальный, к сожалению. Мало авторитетам кланяюсь. Чувство собственного достоинства до болезненности обострено. Хозяйничают в стране, кто ни попадя, как в квартире своей. Мадлен Олбрайт - «Мисс Россия-99»! Березовский - ни к ночи будь упомянут - вдруг приснится. Фонд Мишеля Комдессю - молимся на эту руку, как рыбки в аквариуме - не покормят, кверху пузом всплывать будем...
Невыносимо! Стонать хочется - когда умом своим жить будем?!
- Верите ли Вы в Бога?
- Верю. Но очень недавно пришел к этой мысли. Молитвы знаю, иконы есть, но верю не дремучим невежеством (языческим), а уровнем человека, имеющего два высших образования. Душа не терпит пустоты. Вера в каждого человека закладывается еще с рождения, на ином уровне, как инстинкт. Только развивать ее надо, а не притушевывать. А мы даже себе не признаемся. Я сам был активный член партии, депутат, делегат, и о себе, как о верующем, никогда всерьез не задумывался вместе с другими коммунистами. А мимо церкви всегда с содроганием пробегал - вдруг Бог накажет. Так же и другие «идейные». А ночью, да через кладбище?! Вряд ли кто партбилету или Владимиру Ильичу молился, - разве не показательно? «Слепые поводыри слепых, вот кто мы были»! Мы и кресту-то поклоняемся потому, что на нем было распято слово Божие, т.е. Вера.
Крест без слова был бы обычной виселицей. Но лучше поздно, чем никогда, приходить к такому миропониманию. Мы обретем духовность со временем.
- Бываете ли Вы расстроены, и как поднимаете настроение?
- Да как не расстраиваться, Олег, у многих сердце уже болит и в состоянии аритмии бьется. Причем, аритмии неизлечимой, я же ведь русский человек, страна не чужая. Но если люди обидят, то еще ничего - поправимо. Конфуций, кажется, сказал: «Я не огорчаюсь, если люди не понимают меня, я огорчаюсь, если я не понимаю людей». Сопли подберешь, если поправить ничего нельзя, и забудешь. Не с ума же сходить. А вторая причина безысходней, посерьезней будет. Горе какое-то масштабное, трагедия или просто о жизни задумаешься скотской, базу разворованную увидев. Колхоз разграбленный и убитый председателем-дураком, да еще с мужиками, валяющимися по канавам в резиновых сапогах. Ферму гнилую, завод ржавеющий... Сердце как обручем сдавливает. Не поможешь. Да и мужики наши не виноваты. Работы достойной нет, и украсть больше нечего. Ваучер - один был. На акции - коттеджи за «казанкой» стоят, прохиндеями построенные. Ну, думаешь, до каких же пор, ребята!? Доколе!? Обманутый мы народ, заложники обстоятельств...
На баяне чего-нибудь поиграю грустное, старинное предпочтительно. Водки могу выпить... Или жене своей жалуюсь, как матери. Она хоть моложе меня несколькими годами, но успокаивает. А еще курю в одиночестве... Помогает. Но помнишь, как у Соломона в книге Экклезиаст «Все проходит?»: «Но будет то, что уже бывало, и то, что будет, тоже пройдет».
- А как Вы отдыхаете?
- Да это и есть отдых. А еще лес люблю, рыбалку, по камышам полазить с удочкой, за карасями, - здорово нервную систему расковывает. Чай в лесу пьем, уху варим. Много читаю, причем ежедневно, что, конечно, роскошь по сегодняшней занятости. Но это - привычка, не замечаю даже, - как зубы на ночь почистить, автоматически. Это в ущерб сну, безусловно, но отказываться не хочу - дает результаты.
- Кстати, Вы принадлежите к какой-нибудь партии или движению, может быть, блоку?
- Нет, я однолюб по сути, и не так быстро изменяю принципам, как время торопит, - возраст сказывается. Кто не был в юности максималистом, а в зрелости консервативен, тот не патриот. А я был и комсомольцем и коммунистом, причем профессиональным, и не хочу менять свои взгляды, как сезонные перчатки. Потеплело - снял, похолодало - снова одел. Хорошо по этому поводу сказал Д.Карбышев генерал-инженер, которого немцы, пытаясь заставить сотрудничать, облили на морозе водой, превратив его в живой памятник: «Убеждения не выпадают, как зубы от недостатка витаминов в лагерном рационе». Но КПСС сдалась в 90-м году без боя, преданная и ЦК и М.Горбачевым, а я не уважаю тех, кто поднял руки, предпочитая плен. Презираю и ненавижу, как Руцкого, уникальнейшего генерала, трижды задиравшего кверху обшлага рукавов. Мы остались без командиров, рядовые коммунисты, командиров, которым так верили и разрешали жить по потребностям, в недостроенном социализме. Сейчас они снова объявились, но поздно. «Умерла так умерла, дорогая!». Нет у коммунистов новой идеи, и они носятся со старой «Пролетарии всех стран - соединяйтесь!». Привлекательно?! Очень напоминает партия старую и больную жену-алкоголичку. Бросить жалко - вроде родная, но и показывать ее уже стыдно - люди сочувствуют. Остается только сухо поджать губы и скорбеть молча.
По духу мне близко «Отечество», но Лужков потускнел, к сожалению. А с ним и движение вянуть начало, как листья без хлорофилла от недостатка солнца. Поэтому ломиться пока в разные открытые двери не буду. Не хочется. И политики и идеи, все сейчас стали продажные. Горько.
- А кто же Вас будет поддерживать?
- Олег, по этому поводу анекдот был: «Как-то Брежнев спрашивает, а кто поддерживает Горбачева, молодого члена Политбюро? - Никто, Леонид Ильич, он сам ходит».
Поэтому очень не хотелось бы, чтоб нового мэра поддерживала в Кстове какая-нибудь однобокая партия, припадочное движение или вообще страшное слово - блок.
Партию после избрания благодарить надо, а перед блоком и вовсе не расплатишься: ни должностей, ни бюджета районного не хватит. Ртов, представь себе, сколько, и рук! Будет потом Кстово пахать на областного дядю, как в присказке: «Отдай жену дяде, а сам иди...» Не за программы голосовать надо, а за конкретного лидера. Обещания у всех одинаковые - «Хлеб - голодным! Землю - крестьянам!» и т.д.
А путный глава разберется и насчет хлеба голодным, и насчет земли крестьянам по принципу: администрация для нас, а не мы для администрации. Чтоб не скреблись мы, как мыши робкие под дверьми департаментов: - Извините, можно? - Нельзя! - А когда можно? - Никогда нельзя. - Тогда извините.
Вверх тормашки какие-то, мыслимо ли? Но это разговор особый. Боляк еще уйти не успел, а уже некоторые начинают: «Мы тоже работали, и побольше, чем он!»
Смешно слушать, честное слово. Ответственность несравнимая. «И я пахала, - пишет муха, - сидя на рогах у быка!»
Извини, Олег, я отвлекся. Да и мэра хвалить нельзя. Хоть я лицо и независимое, но - выборы. Думаю, что Вячеслав Иванович не обидится. Он давно уже перерос районный масштаб и его политическая карьера явилась бы закономерностью, итогом целесообразности нашего здравомыслия, даже элементарной человеческой благодарности за отданные району годы жизни. Пусть кто как хочет, так и понимает. Но это не пропаганда. Спрашивай дальше.


- Расскажите, пожалуйста, о себе.
- Родился я в деревне Рождественно, что в Белгородской области, 40 лет назад, русским. По линии бабки - потомственный казак. Учился в педучилище, отслужил срочную службу, потом сразу - высшее военное училище - замполит. Комсомольская работа, журналистская. Кстати, я еще в 1989 году опубликовал статьи в журнале «Армия»: «Фуражка в урне» и «Патруль в церкви» - чуть из партии не исключили и из войск не поперли. Потом - депутат, зам. комбрига, начальник политического отдела, начальник отделения армии. Позже - Академия Военно-Гуманитарная в Москве. По профилю - правоведение, золотая медаль по окончании (хоть я об этом уже говорил, но оговариваться приятно), бесславный уход из Вооруженных Сил без оваций, пенсии и квартиры, да горькие слезы моей родни. Но оступился - не значит хромой. Лучшими лесничими становятся именно распоясавшиеся браконьеры. Хотелось бы, конечно, написать всю свою жизнь, разгружая от тяжестей свои память и душу, чему-то находя оправдание, а чему-то и нет... Но, разумеется, не на газетной полосе, и не в интервью.
К сожалению, многих из тех, кто не жалел для меня своей любви, уже нет в живых, и большинство дорогих для меня могил осталось на Белгородчине, малой Родине. Там же и могила самого для меня родного человека - мамы.
В Нижнем Новгороде я с 1992 года. У меня жена Елена, сын Игорь 14-ти лет. Женат одним браком. Сын тоже родной. Сам я вырос без отца и знаю, как это горько - безотцовщина. Еще у нас в семье был любимый друг, нянька, защитник, его звали Рэм. Не собака-убийца, бультерьер «нового русского», не дог пятнистый у камина, а обыкновенная овчарка, умная, добрая и преданная нам до бесконечности. Трагически погибла месяц назад на дороге. Уверен, меня поймут многие, кто неравнодушен к животным. Ну, и наконец, бизнес.
- Какой у Вас главный недостаток?
- Главный? Наверное - душа открытая. Часто все, что про себя думаю, то и говорю. А жить сегодня с открытой душой так же смешно и неприлично, как по городу ходить с расстегнутыми брюками. Я-то умом понимаю, но сердце не соглашается.
- Чего Вы больше всего не любите в людях?
- Чванства, наверное. «Синдромом вахтера» это правильно называется. Когда человек на обычной должности, зауряднейшей, но таким надувается величием и важностью, что страшно подходить, какой он недоступный. И походка барская и тон онегинский... Так это все гипертрофированно! Ну куда ни плюнь - главные лица. Просто «Капитаны пристани» из «Холодного лета 53-го» - государственной важности. Конечная высокомерность! Знаешь, как древние говорили? «Великих людей высокие посты делают еще более великими. Низких - еще более низкими». Кстати, это не лечится амбулаторно, Олег. Только хирургическое вмешательство. По ушам бить! Отрезвляет.
- Ну и последний вопрос. Николай Николаевич, а чего Вы никогда не делали в своей жизни или не пробовали?
- Ну и вопросики, Олег Владиславович. Надо сосредоточиться... Я никогда не сидел в тюрьме, не пробовал наркотики, не убивал и не бил смертным боем лежачего, не воровал у слепого нищего, наверное, никогда не задирал своего носа и не смеялся над попавшими в беду. Поэтому имею все основания полагать, что и впредь даже грани перечисленного я не коснусь. А еще, хоть и говорилось выше, но повторюсь - я никогда не кричал криком человека, впавшего от страха в истерику и никогда не имел под мундиром заячьего сердца.

Беседовал Олег Захаров
Газета «Земляки» № 41 (138) от 30 октября 1999 г.