Кардашин Олег

Олег Васильевич Кардашин знает о работе военного медика не понаслышке. Два года, с 1981-го по 1983-й, он провел в Афганистане в качестве врача анестезиолога-реаниматолога.
Как следует из рассказа Олега Васильевича, своим решением стать военным врачом он «объединил» в себе профессии родителей: отец был военным летчиком, мать - медиком.
- В 1976 году я окончил военно-медицинскую академию имени Кирова в Ленинграде, - рассказывает Олег Васильевич, - и в чине лейтенанта медслужбы попал в город Кировабад Азербайджанской ССР, где стояла наша воздушно-десантная дивизия. Стал начальником полкового медицинского пункта. Приказ об отправке в Афганистан пришел в 1981 году. Мы восприняли это положительно и однозначно. Перед отправкой командир дивизии построил нас и попросил выйти из строя тех, кто не хочет лететь в Афганистан, и тех, у кого двое детей. Два человека вышли, но только потому, что были отцами двоих детей. Оставаться они не хотели. Мы летели туда по долгу службы и зову сердца.
Медицинский батальон, в котором начальник полкового медицинского пункта Олег Кардашин проходил службу, располагался в Кабуле.
- Отдельный медицинский батальон стоял практически на аэродроме, ведь в военных условиях медицинская помощь связана с последующей эвакуацией. Мы принимали погибших, раненых и больных, оказывали необходимую помощь. После этого кто-то оставался на лечении в нашем батальоне, кого-то увозили в госпитали, а кого-то «грузом 200» отправляли в Союз. У нас оставались с ранениями разной степени тяжести. Помню полковника Морозова, командира инженерно-саперного батальона - во время боя при стрельбе разорвался ствол самоходной установки, осколок попал ему в живот. Мы провели операцию, он выжил, проходил лечение в нашем батальоне, после чего опять вернулся в строй.
Приходилось Кардашину летать доктором на самолете АН-26, называемом «ноль-седьмой» борт «Спасатель». Этот самолет - операционная «на крыльях» с операционным блоком и реанимацией на четыре койки. Он перевозил тяжело раненых - тех, кого прооперировали в госпитале в Кабуле или медицинских батальонах, в Ташкентский окружной госпиталь.
День из жизни медицинского батальона
- Трудно рассказать об одном дне - настолько быстро на войне меняется ситуация, и дни не похожи один на другой, - вспоминает сейчас Кардашин. - Как и у «мирных» врачей, у нас были и плановые операции, были и экстренные. Однажды из Союза прибыла замена медсестрам. Вышли из самолета девушки в белых накрахмаленных халатиках, вокруг горы, солнце яркое светит. Вдруг открываются ворота, и пошли боевые машины пехоты, везущие раненых. Кто-то из этих девушек растерялся, кто-то в обморок упал, а через 15 минут все они оказались в операционных и выполняли свою работу четко и сосредоточенно...
Что касается обеспечения медикаментами, то оно у нас всегда примерно на одном уровне. В военно-медицинской академии с нами учились офицеры афганской армии. Потом мы встретились с ними в Центральном афганском госпитале. У них снабжение было намного лучше, они нам помогали, чем могли. Например, они уже работали с растворами в пластиковых пакетах, а мы использовали обычные бутылки с системами. Пластиковый пакет можно положить под спину раненого, и за счет его веса будет идти поступление жидкости, а бутылку надо поднимать вверх.
Я уверен: великолепная подготовка, которую давали врачам в нашей стране, энтузиазм и желание помочь раненым спасли не меньше жизней, чем медикаменты, которых подчас и не было. Зато операций было много: если в году 366 дней, то я давал по 340-345 наркозов разной сложности в год.
На вопрос «Трудно было привыкать к войне?» Олег Васильевич отвечает уверенно:
- В общем, нет. Я все-таки из семьи военнослужащего. В Афган попал специалистом, в обморок при виде крови не падал. Оказалось, что просто надо быть более внимательным, постоянно «вертеть головой» по сторонам, чтобы вовремя заметить опасность, потому что война есть война. Например, та же эвакуация раненого в Центральный кабульский госпиталь - совсем не прогулка. В дороге раненому может стать плохо, нужно суметь помочь, да и нападения на санитарную машину случались. Однажды попали в засаду, в госпиталь приехали на ободах колес, без дверей, без окон. Вернуться было нельзя - везли тяжелораненого, поэтому приняли решение: «Газу и вперед!». Только когда прорвались, удивились, каким чудом не взорвался баллон с кислородом, находящийся в машине - на ней, что называется, «живого места» не было.
К климату тоже привыкать особо не пришлось. В Афгане было чуть жарче, чем в Кировабаде, где служил до этого. Главным было отрегулировать режим потребления воды. Обычно мы вставали пораньше и пили много чая, чтобы до обеда больше не пить.
«Ангелы милосердия»
- Так нас тоже называли, как и вертолетчиков, - говорит Олег Васильевич. - Дело в том, что из-за особенностей ведения боевых действий в горах, в труднодоступных районах, эвакуация раненых и больных была затруднена - до нужного места добраться можно было только на вертолете. Боевые вертолеты Ми-24 прикрывали работу Ми-8, на земле зажигали специальный факел, и вертолетчики умудрялись садиться прямо в зону ведения боя, чтобы забрать раненых. «Вертушки» привозили раненых и улетали опять, и тут начиналась наша работа. К сожалению, помочь удавалось не всегда...
Пациенты
- Бойцы, попадавшие к нам, в основном вели себя стойко: не стонали, не плакали. Был один молодой человек, Моисеенко, до сих пор помню его, - задумчиво говорит врач. - В то время я работал исполняющим обязанности начальника отделения кабульского госпиталя. Солдат получил ранение из-за нарушения техники безопасности - ему оторвало ногу. Сделали высокую ампутацию правого бедра. Мы, медицинский персонал, сдавали кровь для переливания, использовали очень дорогие способы лечения, иногда за свой счет приобретали в аптеках необходимые препараты. Мальчик очень мужественно себя вел. Потом его перевели в Ташкент, где он умер…...
Война есть война, потери на ней неизбежны. Но, наверное, медик, в чьих руках еще остается возможность спасти раненого человека, сильнее всех переживает его смерть.
- Однажды во время боя в горах мы оперировали солдата, получившего ранение из гранатомета, на открытом воздухе под плащ-накидкой, - вспоминает Кардашин. - Операция прошла успешно, но раненого нужно было срочно эвакуировать в госпиталь. Из-за тумана командир дивизии не отдал приказа о поднятии в воздух «вертушек», чтобы не погибли другие, и солдат умер у нас на руках. Кстати, каким бы сложным не был бой, я не помню случаев, когда на поле боя было брошено тело погибшего. Отбивать его шли независимо от числа: взводом, ротой, батальоном, потому что знали: если тело попадет к душманам, оно будет изуродовано. Однажды во время боевой операции подбитый вертолет упал в ущелье. Так удалось договориться о двухчасовом перемирии, и тела наших солдат были унесены.
Периодически советские медики оказывали помощь мирному населению Афганистана:
- Кишлаки, в которые мы выезжали, обязательно охраняли бронегруппы. С помощью переводчиков приглашалось местное население, они приносили своих детей, говорили, что их беспокоит, и мы помогали, чем могли.
Боевое братство
- Когда в 1983 году нам пришла замена, солдаты, сержанты и офицеры, которые должны были улетать, отказались только для того, чтобы научить тех, кто прилетел на их место, правильно работать в этих условиях, показать аппаратуру, рассказать об особенностях ведения боя, - говорит Кардашин. - Бывало, на неделю задерживались связисты, саперы, медики, чтобы научить своих сменщиков. Они, конечно, хотели домой, но настолько силен был дух самоотверженности и боевого братства. По себе могу сказать: все медики там дружили друг с другом.
Ольга Прокофьева
gazeta-olga-zem@mail.ru
Фото из семейного архива Олега Кардашина
(газета «ЗЕМЛЯКИ» №4 (604) от 2 февраля 2008 г.)