Владимир Сергеев

Война затянула в свой кровавый водоворот не только тех, кто сражался на фронте. Война проникла во все сферы жизни. Ее голос слышался в звуках бьющегося стекла, во взрывах снарядов, в выстрелах. Она диктовала людям, как и где жить, с кем дружить. Вместе с войной в мир людей пришли смерть, потери и великое горе.

Когда началась Великая Отечественная война, Володя Сергеев только окончил второй класс, но до сих пор помнит все до мельчайших деталей.

«Почему все запомнилось так отчетливо? - Владимир Николаевич на минутку задумывается. - Потому что глаза ребенка на всю жизнь запечатлевают самые страшные, жуткие вещи. Мы, дети, все видели своими глазами - и начало, и конец оккупации. Видели фашистов, их зверства. Трупы, стрельба, пытки мирных жителей, пожарища, холод, голод - все это были картины нашего детства».

Его неторопливый рассказ напоминает чтение личного дневника, когда читаешь строчки и слышишь голос автора.

«Конечно, было страшно»

Когда началась война, мне было восемь лет, мы жили с папой, братом и беременной мамой в Злынке Брянской области. Родители были инженеры-строители, и за четыре года до этого мы в Брянщину переехали из Ташкента. Они занимались реконструкцией фабрики «Ревпуть».

Утром 22 июня сообщили, что начали бомбить Киев, а уже в четыре часа дня целая армада самолетов бомбила Злынку - там находился большой железнодорожный узел.

Сумятица была страшная. Прятались кто где. Спрашивают - а страшно было? Конечно, страшно. Первого августа отца забрали на фронт, больше мы его не видели, а 23-го началась оккупация.

Фашисты первым делом создали полицию. Туда пошли бывшие кулаки, их дети - те, кто был жестокими противниками советской власти. Они порой поступали даже хуже, чем немцы. Они никого не щадили - ни женщин, ни детей, ни стариков.

Одновременно с этим немцы взялись за восстановление спичечной фабрики. Согнали на работу всех без разбору, маму забрали. Они там ходили строем, работали больше восьми часов в день.

Позже я узнал, что мама начала вести там подпольную работу, чтобы в станки вносить неисправности. Но для этого нужно было людей подготовить, а вдруг из них предатель какой?! Только скажешь что - тебя тут же при всех и повесят в назидание другим.

Мы, дети, оставались одни. Немцы тогда ездили по округе на автобусе - предлагали детишкам покататься. А на самом деле увозили их в госпиталь, где у детей забирали кровь для немецких солдат. Крови откачивали столько, что многие домой просто не доходили - падали замертво. Братишка мой тоже попался. Домой он кое-как добрался, мама его выходила.

Война - страшная жестокость

Ближе к зиме начали собирать евреев. Создали гетто, огородили деревню колючей проволокой. Коммунистов и комсомольцев тоже не жаловали. Полицаи их сдавали немцам - знали же все про всех. Сдавали своих.

В феврале пришел приказ евреев расстрелять. 800 человек!

На одну из таких показательных казней повели смотреть и русских, выстроили в колонны по три человека и погнали за восемь километров к противотанковым рвам. Выстроили евреев с одной стороны рва, русских - напротив. Зачитали приказ. Первыми выставили на расстрел тех, кто у себя укрывал евреев. Они бросились в лес убегать, по ним дали пулеметную очередь, только след кровавый по снегу постелился. Немногие успели убежать. После расправились и с евреями. На всю жизнь запомнилось это дикое зверство. Убивали и детей, и взрослых.

Но страшнее расстрела было то, что люди бросились раздевать эти трупы. И дрались в яме, сдирая с мертвых шали и пальто.

В марте мама родила сестренку, тогда же немцы начали настоящую охоту на коммунистов, чтобы и их расстрелять. А у меня родители-то партийные были. Нужно было срочно бежать.

Так мы попали в деревню Орлы - там обосновались партизаны. Мама нанялась в какой-то дом, мы получили кров. А я втайне от мамы пошел в партизанский отряд «Неустрашимый».

Наравне с взрослыми

Своими детскими руками я сделал более 1500 мин. Тогда же раскрылась моя рационализаторская деятельность. Раньше миноискатели реагировали на металл, а не на взрывчатку, и я придумал делать мины с деревянным корпусом. Мы разряжали старые авиабомбы и снаряды, собирали их по местам боев, приносили в лагерь. Выбивали тротил зубилом оттуда. Потом расплавляли тротил в горячей воде и заливали его в деревянные ящички.

Делали и пехотные мины, и «липучки», и грязевые, и угольные, и фугасы - всякие. Да, были такие мины, которые выглядели как кусок грязи или угля. Забросишь такой «уголек» в топку - и нет паровоза.

Потом нас стали отправлять на минирование территорий. А мину-то еще донести надо до места - шесть килограммов тротила.

Мы с товарищем Ленькой напросились в повозку к дедушке, который развозил спички по магазинам. Заложили фугас под ящик со спичками, поехали проулками и нарвались на взвод немцев. Меня такой испуг взял, коленки дрожали. Дедушка, смотрю, сидит, кнутом крутит, а сам руку под сено положил. Чтоб если что все взорвать. Показал немцам пропуск, они проверили спички, по одному коробочку взяли. А немец-командир подошел ко мне, достал фотографию своих детей, стал показывать, угостил конфетами. А я сидел ни жив ни мертв.

Добрались мы все-таки до места минирования благополучно. Раскопали руками ямку в песке, заложили фугас и стали ждать в укрытии. Смотрим, три бронетранспортера едут. Первый удачно прошел, а второй подорвался - девятитонную машину аж на дыбы подбросило. От него подорвалась та, что ехала следом, а первая загорелась из-за разлившегося топлива. Одним фугасом были уничтожены три бронетранспортера.

Успели они, правда, дать пулеметную очередь, Леньку ранили в ногу. Я потащил его к лагерю, по дороге встретилась нам женщина, которая взяла его к себе и выходила. Домой он вернулся только в конце войны. Я в отряд только на второй день добрался обессиленный.

Много было подобных заданий. Еще один запомнившийся эпизод, как мы подобрались к немецким складам. Охраняли фашисты свои склады с оружием очень хорошо, туда было не подобраться, но у нас был план - взорвать машину, которая повезет боеприпасы со склада. Но получилось так, что машина забуксовала и до нашей бомбы не доехала, зато взорвалась повозка, запряженная лошадью, которая перевозила винтовки. Их как дров там было наложено. Лошадь наступила задней ногой на мину. Ей оторвало задние ноги, винтовки как спички разбросало. Лошадь как ребенок плакала. На меня такой ужас напал от увиденного, долго стоял этот плач в ушах! С этого момента я не стал больше мины делать, только разносил их.

Нагрузят мне в заплечный мешок мины, а сверху картошки, моркошки, яиц, сала и вперед - 75 километров по лесу с переправой через две речки.

«Вызываем огонь на себя»

Смотрели «Вызываем огонь на себя»? Вот это единственный фильм, который правдиво показывает партизан. Все, что показано в этом фильме - правда без выдумки и преувеличения. Здесь и сбор бесценных данных для советского командования, и минирование самолетов прямо на аэродроме, и дерзкое нападение на дом отдыха для немецких летчиков, когда было уничтожено почти двести солдат и офицеров.

В последнем мне как раз тоже довелось поучаствовать. В нескольких десятках километров от партизанского отряда находился санаторий для немцев, туда приезжали отдыхать летчики после полетов. Мы нанялись им молоко привозить и заодно собирали информацию, высматривали, где у них там что находится. Где охрана, где блокпост, где пулеметные гнездо, где окопы.

Благодаря этим данным была спланирована операция. В этот санаторий как раз приехали отдыхать элитные летчики Геринга - больше 200 человек, которые Францию, Англию бомбили.

Напали ночью, вырезали всю охрану и с помощью ранцевых огнеметов подожгли здание со всех сторон. Немцы не сделали ни одного выстрела, погибли все. Мне дали шмайсер и четыре рожка по 36 патронов, велели стрелять по всем, кто покажется в окнах при попытке сбежать из горящего здания. Мне не хватало сил держать автомат, я его боком как-то неловко наклонил, чтобы не так уводило ствол, но дело сделал.

После этого Геринг лично прибыл на Брянщину, чтобы уничтожить наш отряд, но нам удалось скрыться.

Мирное время

Оккупацию сняли 23 августа 1943 года. Наш отряд ушел в сторону Польши, а я остался в Злынке с мамой, братом и сестрой. В сентябре возобновились занятия в школе. После семилетки встал вопрос - продолжать учиться или идти работать. Я пошел работать, потому что голод был еще страшнее, чем оккупация. Надо было кормить семью. Поступил учеником столяра на спичечную фабрику «Ревпуть», которую приезжали реконструировать родители. Через полтора года получил высший разряд, мне доверяли самые сложные работы.

Позже уже начал изобретать уникальные станки для деревообработки. Во всех работах, связанных со столярными плотницкими работами, нужны станки. Руками все не сделаешь, нужен более точный инструмент, поэтому я и начал создавать свои машины.

По комсомольскому призыву в начале 50-х пошел служить в авиацию, откуда попал на Карповку и стал кстовчанином.

Спустя 77 лет награда нашла героя

В 1968 году в Брянске была установлена стела с именами партизан, которые в 40-е годы ковали Победу. Среди шести тысяч имен и фамилий бронзовыми буквами было выложено имя Володи Сергеева. Владимир Николаевич увлекался фотографией и ездил смотреть стелу, тогда он сделал снимки всех шести тысяч имен партизан. Кто бы знал, что это пригодится через двадцать лет.

В 90-е мародеры сбили бронзовые буквы с памятника. Чтобы восстановить имена партизан, к Владимиру Сергееву за негативами приезжал председатель совета ветеранов из Брянска.

То, что имя на стеле - не единственная награда Владимира Сергеева за партизанскую деятельность в годы войны, он узнал только в 1974 году от военврача их партизанского отряда Джамеричева, да и то можно сказать случайно.

В 1982 году Владимир Николаевич отправился в Брянский военный архив, где получил копию наградного документа. Документ был запечатан в конверт, который Владимир Николаевич доставил в Кстовский военкомат. Его записали в книгу регистрации, сказали - ждите. С тех пор каждый год он приходил и получал все тот же ответ - ждите. Потом случилась перестройка. Все архивные материалы из Брянска ушли в государственный архив Украины, потому что партизанский отряд «Неустрашимый» был в составе пятой Плетняцкой бригады, которая подчинялась украинскому партизанскому движению. В один из годов, когда Владимир Сергеев снова пришел в военкомат, ему сказали, что документы утеряны, сделать ничего нельзя. Он в очередной раз ушел ни с чем и больше туда не ходил.

Позже, в 2012 году, к делу по розыску документов подключился сын Владимира Николаевича - Евгений. Он обращался в администрацию президента РФ, на прямую линию, писал в архивы.

«Из Киева пришел ответ, что документы есть, но мы их вам не вернем - вы оккупанты, забрали Крым и дальше нецензурно, - говорит Евгений Владимирович. - Нам все-таки удалось вернуть награды, но статуса у Владимира Николаевича как участника Великой Отечественной войны нет по причине, что подлинник наградного документа хранится на Украине».

31 марта 2020 года - в год 75-летия Победы Владимир Сергеев получил свои заслуженные награды. Теперь на его парадном пиджаке среди прочих наград горит рубинами орден Красной Звезды, орден Отечественной войны II степени, а также медали «За боевые заслуги», «Ветеран партизанского движения» и «75 лет Победы в Великой Отечественной войне 1941-1945 г.».

Записала Светлана Мальцева

gazeta@3em.ru