Рябцев Николай Михайлович

Николай Рябцев родился и вырос в селе Берсеменово Дальнеконстантиновского района. Когда ему было три года, началась война, его отец вскоре погиб. После окончания школы-десятилетки Николай два года работал молотобойцем в кузнице. Выучился на тракториста-машиниста широкого профиля и стал работать трактористом. Женился, родилась первая дочка - Татьяна.
В 1960 году Николая призвали в армию. Попал он в топографическую часть под Москвой. С отличием окончил школу сержантов, и стал сначала заместителем командира взвода, а потом и командиром.
В это время на базе части стали формировать новое соединение. Сюда прибывали офицеры и солдаты, техника и топографическое оборудование.
«Сверхсекретно»
В июне 1962 года поступила команда на погрузку со всей техникой, оборудованием и провизией. «Собирали все: от иголки с ниткой до машин», - рассказывает Николай Михайлович. «Куда? На сколько?» - никто ничего не знал. Погрузились на поезд, поехали. Проезжают Смоленск - неизвестность полная. Минск - тишина. Вильнюс, портовый город Лиепая... Остановились. Это была советская военно-морская база. Выгрузились и стали ждать дальнейшей команды.
«Конечно, между собой мы разговаривали, строили догадки, куда же мы поедем, - признается Николай Михайлович. - Знали, что напряженная ситуация в Индонезии и на Кубе. Но если бы нас направляли в Индонезию, то с Черного моря».
И вот новая команда - погрузка на корабль. Три дня воинская часть грузилась, и наконец вышли на рейд. Военным приказали находиться всегда в трюмах, выходить только ночью. Вечером, уже когда солнце почти село, к кораблю, стоявшему на рейде, подошел катер. С него на борт поднялся генерал. Общее построение и речь: «Вы отправляетесь в дружественную нам страну. В определенном месте ваш командир будет проинформирован, в какую именно. Ничего не бойтесь, за вами Советский Союз!»
Ночью корабль отправился в путь. Днем сидели в трюме, было душно и жарко. Для поднятия духа крутили художественные фильмы, ночью выходили на палубу подышать морской прохладой. Прошли Балтику, Датский пролив, Северное море и вышли в Атлантику. Только здесь было объявлено, что курс - на Кубу.
Остров зари багровой
После революции на острове было неспокойно. «Контрас» пытались уничтожить новую власть, но потерпели поражение. Тогда противники революции и Фиделя Кастро обратились за помощью к американцам. В свою очередь кубинский министр обороны Рауль Кастро обратился за помощью к Советскому Союзу. Вот тогда-то и начался знаменитый на весь мир Карибский кризис. Считается, что именно в те дни мир как никогда был близок к глобальной ядерной войне.
Нелегкий поход
Когда советский корабль подошел к Бермудским островам, его начали облетать американские самолеты. Они летали так низко, что едва не задевали корабельные надстройки. Из трюмов можно было видеть даже лица летчиков, как они фотографируют корабль.
В условиях тропиков корабль нагревался, в трюмах было жарко и душно, как в парной бани. Солдаты и офицеры, раздетые до трусов, покрывались обильным потом. Но выйти было нельзя - приказ.
На одиннадцатые сутки плавания показалась Куба. Остров обогнули с юга и зашли с западной стороны в город Мариэль. Пальмы, кубинские солдаты в зеленой форме. Все было необычным.
Через несколько дней колонна наших военных двинулась своим ходом до окраин Гаваны. Ехать предстояло 650 километров. Кубинцы встречали советских солдат по-разному. Простой народ - радостно, а те, кто был обижен новой властью - настороженно. Однажды машину, в которой ехал Николай Рябцев, обстреляли. Пуля пробила окно кабины и попала в челюсть водителю. За руль сел Рябцев. Водителя оставили в ближайшем населенном пункте, в госпитале. Уже позже узнали, что он умер.
Служба на Кубе
Доехав до Гаваны, советские войска разбили лагерь около бывшей детской колонии. Жили в палатках. В это время на острове был сезон дождей. Днем жара до 50 градусов, а ночью грозы и ливневые дожди - палатки протекали. «Влажность была такая, что одежду постираешь, а она не сохнет, даже на солнце», - вспоминает Николай Михайлович. Вода теплая, мука стала гнить, питались в основном сухим пайком.
Немногим позже часть была переведена в другое место, где кубинцы уже построили для них казармы. Окна - без стекол, дверные проемы - без дверей - чтобы воздуху было больше. Над кроватями сетка - от комаров. И начались трудовые будни.
Задача топографов - составление и выдача карт другим войскам: и сухопутным, и авиации. В это время на остров завозили советские ракеты. Топографы определяли место, куда их нужно установить.
На грани
А потом начался период, о котором и сейчас Николай Михайлович вспоминает очень взволнованно. В октябре президент США Кеннеди объявил, что они начнут войну. «Тогда мы начали рыть траншеи, окопы, маскировали технику - готовились к началу военных действий, - говорит Николай Рябцев. - Каждый день наш лагерь облетали американские самолеты. Было довольно неприятно. Часто были тревоги, ночами мы почти не спали, а если и ложились, то автоматы были рядом».
«Когда Хрущев сказал, что мы уберем ракеты с Кубы и выведем войска, а Америка в ответ должна дать заверения, что не нападет на Кубу, кризис завершился, - рассказывает Николай Михайлович о событиях мирового масштаба. - Вот тогда нам стало полегче».
Теперь у советских воинов появилась возможность узнать поближе страну, в которой они провели почти полгода. Стали ездить на экскурсии по Гаване, заводили знакомства и дружбу с кубинцами, отдыхали на пляже. «Нам показалось, что кубинцам при их молодой власти живется даже лучше, чем нам в Советском Союзе. Конечно, говорить об этом тогда нельзя было», - вспоминает Николай Михайлович. Но ограничение в общении с кубинцами все-таки было. Вернее, с кубинками. Командование не одобряло близких отношений с ними. Дружить - пожалуйста, но не более. «Хотя один солдат, из другой части, умудрился даже жениться на кубинке», - улыбается Николай Михайлович.
Связь с Родиной
Солдатам и офицерам разрешили написать домой и сообщить, где находятся. До этого первое письмо разрешили отправить спустя три месяца после прибытия на остров. Но написать в нем можно было только: «Жив, здоров, чего и вам желаю. Обо мне не беспокойтесь!» На письмах стоял обратный адрес: Москва, почтовый ящик такой-то. С этим у Николая Михайловича связаны курьезные воспоминания. Когда родные получили это письмо, один из сельчан сказал матери Николая: «А сын-то у тебя в тюрьме сидит. Это ведь номер тюремного ящика». Мать и жена, кончено, расстроились. Жена, не выдержав, написала письмо командиру той части, где служил Николай под Москвой. Получила ответ: «Не беспокойтесь, Николай Рябцев находится в правительственной командировке».
Через год и восемь месяцев службы на Кубе Николая демобилизовали. Перед отъездом он и его сослуживцы попросили отвезти их на русское кладбище на Кубе, где были похоронены советские воины, погибшие во время службы на острове. «Там было уже 68 могил наших ребят, молодых, полных сил», - вспоминает Николай Михайлович.
Жизнь продолжается
Николай Рябцев еще два года прослужил в воинской части на Карповке, потом работал водителем автобуса, автокрановщиком. Имеет более 40 лет водительского стажа, без аварий.
И сейчас Николай Михайлович продолжает активную жизнь. Он является членом совета ветеранов Кстовского района, входит в ветеранскую лекторскую группу, выступает в школах, в военкомате перед призывниками, рассказывает о своей службе. Кроме того, он председатель садоводческого общества «Отдых», душой болеет за садоводов, «выбивает» электричество, воду. Сам любит покопаться в саду, разводит пчел. В семье выросли три дочери, подрастают внучки.
Марина Тарасенко
zem-marina@mail.ru
(газета «ЗЕМЛЯКИ» №6 (555) от 17 февраля 2007 г.)




«Карибский кризис» - исторический термин, определяющий чрезвычайно напряженное  политическое,  дипломатическое  и военное  противостояние между  Советским Союзом и Соединенными Штатами  в  октябре  1962 года, которое было вызвано тайной переброской и размещением на  острове  Куба  военных частей и подразделений Вооруженных Сил СССР, техники и вооружения, включая  ядерное оружие. Кризис  мог привести
к глобальной  ядерной войне».

За сухими данными Википедии - переломный момент в жизни миллионов людей двух стран, которые в начале шестидесятых, по сути, готовились к началу Третьей мировой войны…...
События тех лет долгое время были засекречены в СССР, хотя на Кубе, в эпицентре мирового конфликта, оказались тысячи наших военных. Они были там, куда послала их Родина, присягнувшие на государственный флаг, они остались верны этой присяге.
Кстовчанин Николай Михайлович Рябцев - один из них.
Скромный и работящий парень из села Берсеменово Дальнеконстантиновского района в армию призвался позже ровесников - он был единственным кормильцем в семье. До армии успел окончить десятилетку, училище механизаторов, где получил диплом с отличием и специальность «тракторист-машинист широко профиля». Уже был женат, родилась первая дочка Светлана. Николай попал в воинскую часть, которая располагалась в Звенигороде Московской области. Здесь он окончил школу топографов-геодезистов, приобретя необходимую военную специальность. На Кубу попал уже в должности командира взвода отдельного отряда топографов - геодезистов.

«В то лето на базе нашей части стала образовываться еще одна, туда собирали водителей, топографов, якобы нас готовили для масштабных учений. В июне 1962 года мы получили приказ грузиться на автомашины и двигаться на железнодорожную станцию «Голицино». Там мы разместились по эшелонам и поехали на запад…...Минули Минск, Вильнюс, затем попали на закрытую военно-морскую базу», - рассказывает Николай Михайлович.
Для топографов прозвучала команда - грузиться на гражданские корабли торгового флота. Именно там, в трюмах гражданских кораблей, и провели они 12 суток пути. Духота, смрад, качка. Военных, которые таким образом направлялись из Советского Союза на Кубу, никто не должен был видеть, поэтому из трюма они не выходили. Офицерский состав переоделся в форму матросов.
Все эти меры предосторожности были оправданы - корабль «пасли» и с воды, и с воздуха. «Когда мы уже приближались к Кубе, нас облетывали военные американские самолеты, фотографировали, но не останавливали», - вспоминает земляк. Все происходило в атмосфере строжайшей секретности, в высших эшелонах военной власти операция переправки советских войск на Кубу значилась под кодовым названием «Анадырь». По документам и для семей наши отправлялись в этот дальний город на Чукотке, который первым встречает солнце.
«Основной задачей нашего взвода было обеспечение кубинцев топографическими картами по снимкам, которые приходили из Союза. Ночью офицеры снимали данные с приборов, днем работали с арифмометрами. Но если бы началась война - мы бы должны были взять в руки оружие и защищать кубинцев - принимать активное участие в боевых действиях», - говорит земляк.

На фотографиях, которые Николай Михайлович принес в редакцию, - колоритные кубинские девушки, пальмы, молодые лица с залихватскими чубами. Вид у военных почти курортный, но в реальности наши войска оказались на Кубе в жестоком клинче между мирной жизнью и возможной, такой близкой и реальной, войной сверхдержав.
Днем советские солдаты и офицеры ходили в обычной, гражданской, одежде, а ночью надевали форму и брали в руки оружие: в той ситуации произойти могло все, что угодно. Так, в одной из переделок взвод потерял водителя - машина попала под обстрел и пуля угодила в шофера. Спасти парня местным медикам не удалось, и его похоронили на кубинской земле - вывозить погибших в Союз было запрещено. «Когда уезжали, я насчитал 68 наших могил - умирали от тяжелого климата, болезней, ну и от обстрелов», - с горечью вспоминает собеседник.
Когда здравый смысл восторжествовал, и конфликтующим державам удалось договориться, сюда, на кладбище, Николай Рябцев с сослуживцами приходили попрощаться с теми, кто сложил голову на чужбине. Советские топографы оставили кубинцам все карты, весь отснятый и подготовленный материал. А с собой увезли память о том, из какого переплета им удалось выйти живыми.
В 1993 году, когда информация о Карибском кризисе стала доступной, побывавшие там получили особый статус - «Участник Карибского кризиса», их приравняли к воинам-интернационалистам. Соответствующее удостоверение «Участника Карибского кризиса» за номером один в Горьковской области первым получил именно наш земляк, Николай Рябцев. Воину-интернационалисту была вручена грамота Верховного Совета СССР за подписью Михаила Горбачева. Есть и кубинская медаль воина-интернационалиста первой степени от Фиделя Кастро, с формулировкой «внесшим неоценимый вклад в дело укрепления обороноспособности нашей страны».
В «мирной» жизни Николай Михайлович после возвращения пошел на сверхсрочную - был водителем-инструктором в военном училище на «Карповке», затем работал водителем в автобусном парке. В общей сложности в Кстовском пассажирском автопредприятии он проработал 15 лет, затем почти 28 лет - в КМУСе, где был и водителем автобуса, и автокрановщиком. Николай Михайлович имеет звание «Ветеран труда», С женой Зинаидой Егоровной они в прошлом году отметили 55-летний юбилей совместной жизни, воспитали трех дочерей - Светлану, Татьяну и Александру. В жизни было многое, но месяцы, проведенные на Кубе, помнятся в подробностях. «Родина или смерть! - Это бесстрашных клятва. 
Солнцу свободы над Кубой гореть!  Родина или смерть!» - эти строчки из знаменитой песни на стихи Николая Добронравова отзываются в сердце кстовчанина по-особенному, ведь к счастью, он оттуда вернулся живым.