Захаров Виктор Валерьевич

Кстовчанин Виктор Захаров награжден одной их почетных боевых наград - орденом Красной Звезды. В большинстве случаев такие награды присваивали посмертно - уж очень тяжелы были бои, за которые потом давали ордена. Виктору Валерьевичу повезло. Он выжил.
Но в 1981 году, когда отличника курсов ДОСААФ Виктора Захарова призвали в ряды Вооруженных сил СССР, о наградах он не думал. Просто подошел возраст служить - в те годы это событие не было из ряда вон выходящим. Служить - так служить. Виктора призвали в погранвойска (это было почетно, отличников подготовки отправляли охранять рубежи Родины).
Три месяца учебки в поселке Московском на таджикской границе пролетели незаметно, в ежедневных (кроме воскресенья) семикилометровых марш-бросках и учебных стрельбах. Потом - учеба на оператора радиолокационной станции, наводчика КПВТ, а «на ту сторону» - уже водителем БТР.
База в горах
Во время перелета на будущее место службы молодой боец Захаров видел из иллюминатора горы, небольшие бедные деревеньки, но в основном - пустынные равнины. Такой же, к удивлению вновь прибывших, оказалась и их «точка» в 60 километрах от границы, вблизи города Рустак: никаких строений, только окопы. Все оказалось просто: военные жили в прямом смысле под землей, в выкопанных блиндажах. Никаких наземных строений - база располагалась на горном плато, отлично просматривалась и потому периодически обстреливалась.
Боевое крещение Виктор получил в первый же день.
- Прилетели, получили оружие, и ребята позвали нас поиграть в волейбол. Перекидываем друг другу мячик, вдруг слышу странный звук и вижу, как метрах в двух пыль поднимается фонтанчиками, - вспоминает Виктор Валерьевич. - Ребята опытные быстро в окопы попрыгали, и нас, ничего не успевших понять, стащили. Обстрел, правда, недолго продолжался - ответный огонь открыли сразу.
Пыль - о ней упоминают все, побывавшие «на той стороне». Красная пыль, которая, поднявшись, подолгу висит в воздухе, не оседая, а в периоды «разгула» ветра-афганца не дает не только видеть, но и дышать.
Немного освоившись на чужой земле, советские воины научились использовать ее в своих интересах:
- Когда мы выходили на рейд, пастухи, пасшие стада в горах, видели нас и передавали сигналы бандам - те успевали уйти или устроить засаду, - рассказывает Виктор Валерьевич. - Тогда мы стали делать так: как только солнце начинало садиться (выступали обычно в ночь), БТР выезжал за ворота части и начинал наворачивать круги. Такая пыль поднималась! Под ее прикрытием мы и уходили.
И строить научились: глинистую землю, выжженную солнцем, сначала долбили, потом заливали водой, а когда вода впитается и размягчит глину, выбирали нужную глубину лопатой. Так были построены общая казарма, клуб. Из самодельных кирпичей строили доты.
Игры судьбы
Если верить в судьбу, то именно на войне можно увидеть ее причудливую игру: то от верной смерти убережет, и снаряд пролетит рядом, не задев, то за тысячу километров от дома устроит неожиданную встречу с земляком. В военной биографии Виктора Валерьевича было и то, и другое.
- Я служил в основном с ребятами из Украины, земляков было мало, - вспоминает Виктор Валерьевич. - Но там, в Афгане, встретил Андрея Валентиновича Захарова (сейчас - председатель кстовской ветеранской организации участников войны в Афганистане). Десантно-штурмовая группа, в которой он служил, прибыла к нам. Иду по полю, спрашиваю: «Есть с Горького кто?» - «Есть, вон парень сидит». Подхожу, спрашиваю: «Ты откуда?» - «С Горького». «Откуда с Горького?» - «Из Кстова!» - «И я!» Вот так встретились, поговорили.
Война есть война, каждый солдат ходит под смертью. Но бывает, гибельный снаряд проходит мимо, не зацепив. Так случилось во время одного из боевых столкновений, когда БТР Захарова опередил чуть отставшую колонну:
- Подходили к точке по узкому затяжному серпантину. В колонне машины большие, тяжелые, им, чтобы войти в поворот, приходилось не один раз вперед-назад сдать. А у меня в БТР уже один раненый. Поднялись мы, колонна сзади. Один поворот осталось пройти, и вдруг из-за этого поворота показывается душман с гранатометом, - вспоминает Виктор.
Первая же выпущенная им граната попала в открытый люк бронетранспортера и разорвалась внутри.
- Ощущение такое, будто по голове кувалдой ударили, - продолжает он. - Помню, из носа, ушей кровь хлынула, успел подумать: «Все. Готов», и потерял сознание.
Потом очнулся. Увидел старшего машины, лейтенанта Игоря Караймана, отброшенного взрывом к задней стенке, сильно раненого, но живого. Наводчик Николай Коваленко спросил: «Захар, что делать?» - «Сидушку отстегни мне» (сиденье на БТР для удобства отстегивается). Тот отстегнул, и как только Виктор нагнулся проверить машину (электропроводка была перебита, машина не заводилась и не могла стрелять), раздался второй выстрел из гранатомета. Снаряд прошел между спиной Захарова и только что отстегнутой спинкой и воткнулся в броню.
- Подумал только: «Теперь точно все», и свет перед глазами погас. Потом опять очнулся и не поверил сначала: «Живой. Все-таки живой!», - улыбается Виктор. После этого он вытащил из машины раненого офицера. Остальные члены экипажа выбрались сами.
- Духи поджимали, и, помню, Карайман сказал: «Если наши не подойдут, взрываемся», благо гранат оставался целый ящик, - вспоминает Виктор Валерьевич. - Но тут как раз показались наши «вертушки» и одна из машин колонны.
В нее Виктор перенес раненого офицера, из ее орудий вел бой до прихода остальных машин. Когда все кончилось, его, контуженного, а также лейтенанта Караймана и посеченного осколками наводчика Коваленко отправили вертолетом в госпиталь.
- На следующий день ко мне пришел врач и сказал, что Игорь умер, - негромко рассказывает Виктор Захаров. - А Коля Коваленко потом сообщил, что Карайман просил представить меня к награде.
Свой боевой орден Виктор Валерьевич получил только через год, в августе 1984 года, когда был демобилизован.
Не проходит бесследно война
- Дома не знали, где я. В письмах писал «служу на далекой горной заставе», - вспоминает Виктор Валерьевич. - Только когда ранило, друг-кстовчанин, с которым вместе призывались, написал в письме, что я в госпитале. Мама у меня работала почтальоном, она это письмо его матери и принесла, а та попросила ее прочитать вслух, сама без очков была. Мама и прочитала, что я ранен и в госпитале. Так домашние поняли, где я.
Дома Виктор оказался в декабре, перед самым Новым годом, и праздник отмечал уже с семьей.
- Повезло, - признается он. - Обычно пограничники только весной с застав возвращались - именно тогда приходила замена с Союза.
Первое время после возвращения, по словам Виктора, было тяжело - от контузии невыносимо болела голова. Да еще сны...
- Сон мне снился каждую ночь один и тот же: подхожу я к глиняному афганскому домику, хочу открыть окно, а оттуда высовывается ствол, и оружие каждый раз разное. Я разворачиваюсь и бегу, а когда чувствую, что пуля догоняет, просыпаюсь...
Ольга Прокофьева (газета «Земляки»), 2008 г.
Фото А. Юсова и из личного архива В. Балякина