Огнев Роман Геннадьевич

Продолжаем серию публикаций, посвященную первой чеченской войне и тем кстовчанам, кто принимал в ней участие.
25 мая 1994 года в новоликеевский дом Огневых пришла повестка в армию. 18-летнему Роману, студенту Кстовского нефтяного техникума, было приказано явиться 29 мая на сборный пункт. Три дня парень носился, сдавая экзамены, собирая вещи. А на четвертый рано утром уже сидел в автобусе в компании таких же желторотых пацанов. Как по заказу, с неба большими хлопьями повалил снег - 29-то мая! Особо мнительных проняло до дрожи: эх, неспроста это! Но призадуматься пришлось всем.

Роман Огнев мечтал служить в ВДВ, но не вышло: он попал в отдельную дивизию оперативного назначения имени Дзержинского в Подмосковье. После полугодовой подготовки солдат отправили прямиком на войну. Первая чеченская началась 11 декабря 1994 года. А в январе 95-го Роман с товарищами оказались непосредственно в горячих точках.
«В боях я не участвовал, но войну увидел изнутри, - вспоминает наш герой. - Я был заместителем командира взвода обеспечения и заодно водителем, обеспечивал наших ребят продовольствием, оружием, необходимыми вещами и сопровождал колонны с обеспечением. Намотал по Чечне 20 тысяч километров».
Первые несколько месяцев - с января по май 1995 года - оказались самыми опасными. Взвод прошел от осетинского Моздока до местечка под Грозным, а потом вошел и в саму столицу Чечни. Дворец президента в Грозном был изрешечен пулями, а в радиусе двухсот метров от него невозможно было встать, не наступив на пустую гильзу. Сухой и горячий асфальт был просто усыпан ими сплошным слоем.
Что запомнилось больше всего? Были шалости, но было и страшное, а иногда и все это одновременно: «В Грозном отмечали мой день рождения - 19 лет. Собрали 19 ракетниц и поздним вечером, часов в 10-11, пошли их запускать. А они висячие - минуты полторы висят в воздухе и освещают все вокруг. Вдруг слышим громкий мат: да какой нехороший человек это сделал?! Подъехал БТР и начал стрелять залпом. Мы приуныли: ну все, отправят теперь под трибунал. А наутро выяснилось, что благодаря зареву от ракетниц удалось вычислить снайпера по бликам в оптике. Тут же подогнали БТР и расстреляли ее залпом. Оказалась - женщина, прибалтийка».

Многое пришлось пережить солдату за эти несколько месяцев. Однажды он чуть не остался в горном ущелье Моздока. «В ночь с 20 на 21 марта поехали мы в Моздок получать обмундирование. Отправили три машины ночью - потом выяснилось, что шла секретная операция, а нас о ней даже не предупредили. Мы были совершенно не подготовлены, на всех оружия - автомат, два рожка и пистолет с магазином. Попали в окружение - уходить некуда. Мы в ущелье, вокруг туман, фары нельзя включать. Если бы не взвод разведки морских пехотинцев, с которыми мы ехали - не знаю, чем бы все закончилось. Пока они нас прикрывали - мы отходили. Все обошлось».
В мае 95-го взвод перевели на границу Чечни и Дагестана, в Хасавюрт, где было поспокойнее. Но от смертельных ловушек не был застрахован никто. «Не хочу хвалиться, но зам. по тылу дивизии знал меня лично и посылал в колонне первым, потому что машина всегда была исправна, всегда на ходу, - говорит Роман Огнев. - А идти первым - это чревато, потому что сначала всегда подбивают первую и последнюю машины. И вот когда мы ехали в Дагестан, нашу колонну обстреляли из гранатомета. По случайности осколки попали не в мою, первую, машину, а в идущий следом КамАЗ. Парень там спасся буквально чудом. Зам. по тылу приказал ему сесть посреди коробок с продуктами, заставиться ящиками. Только благодаря этому приказу он и выжил. Слегка контузило только».
На границе взвод стоял полгода - до самой демобилизации. Там уже были более мирные мероприятия, текущие дела. Не обходилось и без зачисток сел от боевиков.
В горячих точках Роман провел полных 11 месяцев. Под самый Новый год, 30 декабря 1995-го, солдат вернулся домой. Закончил институт, женился, и началась уже совсем другая жизнь.